Придёт пора преображенья,
Конец житейского пути,
Предсмертной муки приближенье
Заслышу в ноющей груди,
И снидет ангел к изголовью,
Крестом трикраты осеня,
С неизъяснимою любовью
И грустью взглянет на меня;
Опустит очи и чуть внятно,
Тоскливо скажет: "Решено!
Под солнцем жизнь не беззакатна,
Чрез час ты - мира не звено.
Молись!" - и буду я молиться,
И горько плакать буду я,
И сам со мною прослезится
Он, состраданья не тая.
Меня учить он будет звукам
Доступных Господу молитв,
И сердце, преданное мукам,
В груди их глухо повторит.
Назначит смертную минуту
Он, грустно голову склоня,
И робко спрашивать я буду:
"Господь простит ли там меня?"
Вдруг хлад по жилам заструится,
Он скажет шёпотом: сейчас!
Святое таинство свершится,
Воскликнут ближние: угас!
Вдруг... он с мольбой закроет очи,
Слезой зажжёт пустую грудь
И в вечный свет иль к вечной ночи
Душе укажет тайный путь...
1839 Н.А. Некрасов
***
О, вы, которые с язвительным упрёком,
Считая мрачное безверие пороком,
Бежите в ужасе того, кто с первых лет
Безумно погасил отрадный сердцу свет;
Смирите гордости жестокой исступленье:
Имеет он права на ваше снисхожденье.
На слёзы жалости; внемлите брата стон,
Несчастный не злодей, собою страждет он.
Кто в мире усладит души его мученья?
Увы! он первого лишился утешенья!
Взгляните на него - не там, где каждый день
Тщеславие на всех наводит ложну тень,
Но в тишине семьи, под кровлею родною,
В беседе с дружеством иль тёмною мечтою.
Найдите там его, где илистый ручей
Проходит медленно среди нагих полей;
Где сосен вековых таинственные сени,
Шумя, на влажный мох склонили вечны тени.
Взгляните - бродит он с увядшею душой,
Своей ужасною томимый пустотой,
То грусти слёзы льёт, то слёзы сожаленья.
Напрасно ищет он унынью развлеченья;
Напрасно в пышности свободной простоты
Природы перед ним открыты красоты;
Напрасно вкруг себя печальный взор он водит:
Ум ищет Божества, а сердце не находит.
Настигнет ли его глухих Судеб удар,
Отъемлется ли вдруг минутный счастья дар,
В любви ли, в дружестве обнимет он измену
И их почувствует обманчивую цену:
Лишённый всех опор отпадший веры сын
Уж видит с ужасом, что в свете он один,
И мощная рука к нему с дарами мира
Не простирается из-за пределов мира...
Несчастия, Страстей и Немощей сыны,
Мы все на страшный гроб родясь осуждены.
Всечасно бренных уз готово разрушенье;
Наш век - неверный день, всечасное волненье.
Когда, холодной тьмой объемля грозно нас,
Завесу вечности колеблет смертный час,
Ужасно чувствовать слезы последней Муку -
И с миром начинать безвестную разлуку!
Тогда, беседуя с отвязанной душой,
О Вера, ты стоишь у двери гробовой,
Ты ночь -могильную ей тихо освещаешь,
И ободрённую с Надеждой отпускаешь...
Но, други! пережить ужаснее друзей!
Лишь Вера в тишине отрадою своей
Живит унывший дух и сердца ожиданье.
"Настанет! - говорит, - назначено свиданье!"
А он (слепой мудрец!), при гробе стонет он,
С усладой бытия несчастный разлучён,
Надежды сладкого не внемлет он привета,
Подходит к гробу он, взывает... нет ответа!
Видали ль вы его в безмолвных тех местах,
Где кровных и друзей священный тлеет прах?
Видали ль вы его над хладною могилой,
Где нежной Делии таится пепел милый?
К почившим позванный вечерней тишиной,
К кресту приникнул он бесчувственной главой,
Стенанья изредка глухие раздаются,
Он плачет - но не те потоки слёз лиются,
Которы сладостны для страждущих очей
И сердцу дороги свободою своей;
Но слёз отчаянья, но слёз ожесточенья.
В молчаньи ужаса, в безумстве исступленья,
Дрожит, и между тем под сенью тёмных ив,
У гроба матери колена преклонив,
Там дева юная в печали безмятежной
Возводит к небу взор болезненный и нежный,
Одна, туманною луной озарена,
Как ангел горести является она;
Вздыхает медленно, могилу обнимает -
Всё тихо вкруг его, а, кажется, внимает.
Несчастный на неё в безмолвии глядит,
Качает головой, трепещет и бежит,
Спешит он далее, но вслед унынье бродит.
Во храм ли Вышнего с толпой он молча входит,
Там умножает лишь тоску души своей.
При пышном торжестве старинных алтарей,
При гласе пастыря, при сладком хоров пенье,
Тревожится его безверия мученье.
Он Бога тайного нигде, нигде не зрит,
С померкшею душой святыне предстоит,
Холодный ко всему и чуждый к умиленью,
С досадой тихому внимает он моленью.
"Счастливцы! - мыслит он, - почто не можно мне
Страстей бунтующих в смиренной тишине,
Забыв о разуме и немощном и строгом,
С одной лишь верою повергнуться пред Богом!"
Напрасный сердца крик! нет, нет! не суждено
Ему блаженство знать! Безверие одно,
По жизненной стезе во мраке вождь унылый,
Влечёт несчастного до хладных врат могилы.
И что зовёт его в пустыне гробовой -
Кто ведает? но там лишь видит он покой.
1817 А.С. Пушкин
***
Библия
Кто сердца не питал, кто не был восхищён
Сей книгой, от небес евреем вдохновенной!
Её Божественным огнём воспламенён,
Полночный наш Давид на лире обновлённой
Пророческую песнь псалтыри пробуждал, -
И север дивному певцу рукоплескал.
Там, там, где цвёл Эдем, на бреге Иордана,
На гордых высотах сенистого Ливана
Живёт восторг; туда, туда спеши, певец;
Там мир в младенчестве предстанет пред тобою
И мощный, мыслию сопутствуем одною,
В чудесном торжестве творения Творец...
И слова дивного прекрасное рожденье,
Се первый человек; вкусил минутный сон -
Подругу сладкое дарует пробужденье.
Уже с невинностью блаженство тратит он.
Повержен праведник - о грозный Бог! о мщенье!
Потоки хлынули... земли преступной нет;
Один, путеводим Предвечного очами,
Возносится ковчег над бурными валами,
И в нём с надеждою таится юный свет.
Вы, пастыри, вожди племён благословенных,
Иаков, Авраам, восторженный мой взгляд
Вас любит обретать, могущих и смиренных,
В родительских шатрах, среди шумящих стад;
Сколь вашей простоты величие пленяет!
Сколь на востоке нам ваш славный след сияет!..
Не ты ли, тихий гроб Рахили, предо мной?..
Но сын её зовёт меня ко брегу Нила;
Напрасно злобы сеть невинному грозила;
Жив Бог - и он спасён. О! сладкие с тобой,
Прекрасный юноша, мы слёзы проливали.
И нет тебя... увы! на чуждых берегах
Сыны Израиля в гонении, в цепях
Скорбят... Но небеса склонились к их печали:
Кто ты, спокойное дитя средь шумных волн?
Он, он, евреев щит, их плена разрушитель!
Спеши, о дочь царей, спасай чудесный чёлн;
Да не дерзнет к нему приблизиться губитель -
В сей колыбели скрыт Израиля предел.
Раздвинься, море... пой, Израиль, искупленье!
Синай, не ты ли день завета в страхе зрел?
Не на твою ль главу, дрожащую в смятенье,
Гремящим облаком Егова низлетел?
Скажу ль - и дивный столп в день мрачный,
В ночь горящий,
И изумлённую пустыню от чудес,
И солнце, ставшее незапно средь небес,
И Руфь, и от руки Самсона храм дрожащий,
И деву юную, которая в слезах,
Среди младых подруг, на отческих горах,
О жизни сетуя, два месяца бродила?..
Но что? рука судей Израиль утомила;
Неблагодарным в казнь, царей послал Творец;
Саул помазан, пал - и пастырю венец;
От племени его народов Искупитель;
И воину-царю наследник царь-мудрец.
Где вы, левиты? Ждёт божественный строитель;
Стеклись... о, торжество! храм вечный заложен.
Но что? уж десяти во граде нет колен!..
Падите, идолы! Рассыпьтесь в прах, божницы!
В блистанье Илия на небо воспарил!..
Иду под вашу сень, Товия, Рагуил...
Се мужи промысла, Предвечного зеницы;
Грядущие лета как прошлые для них -
И в час показанный народы исчезают.
Увы! Сидон, навек под пеплом ты утих!..
Какие вопли ток Ефрата возмущают?
Ты, плакавший в плену, на вражеских брегах,
Иуда, ободрись; восходит день спасенья!
Смотри: сия рука, разитель преступленья,
Тирану пишет казнь, другим тиранам в страх.
Сион, восторжествуй свиданье с племенами;
Се Эздра, Маккавей с могучими сынами;
И се Младенец-Бог Мессия в пеленах.
4-5 октября 1814 В.А. Жуковский
***
О Ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в Трех Лицах Божества!
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто всё собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: Бог.
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, -
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света Твоего рожденны,
Исследовать судеб Твоих:
Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,
В Твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.
Хаоса бытность довременну
Из бездн Ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В Себе Самом Ты основал:
Себя Собою составляя,
Собою из Себя сияя,
Ты Свет, откуда свет истек.
Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!
Ты цепь существ в Себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от Тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под Тобой.
Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры -
Перед Тобой – как нощь пред днем.
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед Тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, – и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет точкою одною:
А я перед Тобой – ничто.
Ничто! – Но Ты во мне сияешь
Величеством Твоих доброт;
Во мне Себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! – Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь – конечно, есть и Ты!
Ты есть! – природы чин вещает,
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть – и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? – безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ Податель,
Душа души моей и Царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! – в бессмертие Твое.
Неизъяснимый, Непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать Твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к Тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.
1784 Г. Державин
***
Судно, по морю носимо,
Реет между чёрных волн;
Белы горы идут мимо,
В шуме их - надежд я полн.
Кто из туч бегущий пламень
Гасит над моей главой?
Чья рука за твёрдый камень
Малый чёлн заводит мой?
Ты, Творец, Господь всесильный,
Без Которого и влас
Не погибнет мой единый,
Ты меня от смерти спас!
Ты мне жизнь мою пробавил,
Весь мой дух Тебе открыт;
В сонм вельмож меня поставил, -
Будь средь них мой Вождь и Щит.
1794 г. Г. Державин
***
Ветка Палестины
Скажи мне, ветка Палестины:
Где ты росла, где ты цвела?
Каких холмов, какой долины
Ты украшением была?
У вод ли чистых Иордана
Востока луч тебя ласкал,
Ночной ли ветр в горах Ливана
Тебя сердито колыхал?
Молитву ль тихую читали
Иль пели песни старины,
Когда листы твои сплетали
Солима бедные сыны?
И пальма та жива ль поныне?
Всё так же ль манит в летний зной
Она прохожего в пустыне
Широколиственной главой?
Или в разлуке безотрадной
Она увяла, как и ты,
И дольний прах ложится жадно
На пожелтевшие листы?..
Поведай: набожной рукою
Кто в этот край тебя занёс?
Грустил он часто над тобою?
Хранишь ты след горючих слёз?
Иль, Божьей рати лучший воин,
Он был с безоблачным челом,
Как ты, всегда небес достоин
Перед людьми и Божеством?..
Заботой тайною хранима,
Перед иконой золотой
Стоишь ты, ветвь Ерусалима,
Святыни верный часовой!
Прозрачный сумрак, луч лампады,
Кивот и крест, символ святой...
Всё полно мира и отрады
Вокруг тебя и над тобой.
20 февраля 1837 М.Ю. Лермонтов
***
Вечер
(Дума)
В отлогих берегах реки дремали волны;
Прощальный блеск зари на небе догорал;
Сквозь дымчатый туман вдали скользили чёлны -
И грустных дум, и странных мыслей полный,
На берегу безмолвный я стоял.
Маститый царь лесов, кудрявой головою
Склонился старый дуб над сонной гладью вод;
Настал тот дивный час молчанья и покою,
Слиянья ночи с днём и света с темнотою,
Когда так ясен неба свод.
Всё тихо: звука нет! всё тихо: нет движенья!
Везде глубокий сон - на небе, на земле;
Лишь по реке порой минутное волненье:
То ветра взмах; листа неслышное паденье;
Везде покой - но не в моей душе.
Да, понял я, что в этот час священный
Природа нам даёт таинственный урок -
И голос я внимал в душе моей смущенной,
Тот голос внутренний, святой и неизменный.
Грядущего таинственный пророк.
Кругом (так я мечтал) всё тихо, как в могиле,
На всё живущее недвижность налегла;
Заснула жизнь; природы дремлют силы -
И мысли чудные и странные будила
В душе моей той ночи тишина.
Что если этот сон - одно предвозвещанье
Того, что ждёт и нас, того, что будет нам!
Здесь света с тьмой - там радостей, страданий
С забвением и смертию слиянье:
Здесь ночь и мрак - а там? что будет там?
В моей душе тревожное волненье:
Напрасно вопрошал природу взором я;
Она молчит в глубоком усыпленье -
И грустно стало мне, что ни одно творенье
Не в силах знать о тайнах бытия.
Июль 1837 И.С. Тургенев
***
Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния
Лице своё скрывает день;
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы чорна тень;
Лучи от нас склонились прочь;
Открылась бездна звёзд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублён,
Теряюсь, мысльми утомлён!
Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов;
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков:
Для общей славы Божества
Там равна сила естества.
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встаёт заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет;
Скажите, что нас так мятет?
Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мёрзлый пар
Среди зимы рождал пожар?
Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верьхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в эфир.
Сомнений полон ваш ответ
О том, что окрест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звёзд?
Несведом тварей ваш конец?
Скажите ж, коль велик Творец?
1743 М.В. Ломоносов
Примечание. Зрак - образ, облик.
***
Властителям и судиям
Восстал Всевышний Бог, да судит
Земных богов во сонме их;
Доколе, рек, доколь вам будет
Щадить неправедных и злых?
Ваш долг есть: сохранять законы,
На лица сильных не взирать,
Без помощи, без обороны
Сирот и вдов не оставлять.
Ваш долг: спасать от бед невинных,
Несчастливым подать покров;
От сильных защищать бессильных,
Исторгнуть бедных из оков.
Не внемлют! видят - и не знают!
Покрыты мздою очеса:
Злодействы землю потрясают,
Неправда зыблет небеса.
Цари! - Я мнил, вы боги властны,
Никто над вами не судья, -
Но вы, как я, подобно страстны,
И так же смертны, как и я.
И вы подобно так падёте,
Как с древ увядший лист падёт!
И вы подобно так умрёте,
Как ваш последний раб умрёт!
Воскресни, Боже! Боже правых!
И их молению внемли:
Приди, суди, карай лукавых,
И будь един Царём земли!
1780 Г. Державин
***
Вознесение
Божественный на Божием престоле;
Христос на небо, высше всех светил,
В Своё отечество, туда, отколе
Сошёл на землю, в славе воспарил.
Своих же не покинул Он в неволе,
Их не оставил в узах тёмных сил;
Нет! слабых их и трепетных дотоле
Неколебимым сердцем одарил.
И всех стремящихся к Его святыне,
Горе на крыльях душ Ему вослед,
Он свыше укрепляет и поныне:
Им песнь Эдема слышится средь бед,
Средь бурь, в юдоли слёз, в людской пустыне,
И так вещает: "Близок день побед!"
19 мая 1832 В.К. Кюхельбекер
***
Воскресенье
Пробила полночь... Грянул гром,
И грохот радостный раздался;
От звона воздух колебался,
От пушек, в сумраке ночном,
По небу зарева бежали
И, разлетаяся во тьме,
Меня, забытого в тюрьме,
Багровым светом освещали.
Я, на коленях стоя, пел;
С любовью к небесам свободный взор летел...
И серафимов тьмы внезапно запылали
В надзвёздной вышине;
Их песни слышалися мне.
С их гласом все миры гармонию сливали,
Средь горних сил Спаситель наш стоял,
И день, блестящий день сиял
Над сумраками ночи;
Стоял Он радостный средь волн небесных сил
И полные любви, Божественные очи
На мир спасённый низводил.
И славу Вышнего, и на земле спасенье
Я тихим гласом воспевал,
И мой, мой также глас к Воскресшему взлетал:
Из гроба пел я воскресенье.
18 апреля 1826. Петропавловская крепость
А.И. Одоевский
***
Воспоминание в Царском Селе (Отрывок)
Воспоминаньями смущенный,
Исполнен сладкою тоской,
Сады прекрасные, под сумрак ваш священный
Вхожу с поникшею главой.
Так отрок Библии, безумный расточитель,
До капли истощив раскаянья фиал,
Увидев наконец родимую обитель,
Главой поник и зарыдал.
В пылу восторгов скоротечных,
В бесплодном вихре суеты,
О, много расточил сокровищ я сердечных
За недоступные мечты,
И долго я блуждал, и часто, утомленный,
Раскаяньем горя, предчувствуя беды,
Я думал о тебе, предел благословенный,
Воображал сии сады...
1829 А.С. Пушкин
***
Восторг души или чувства души в высокоторжественный день праздника
(Приписывается И.С.Тургеневу)
Таинственно в безмолвии ночном
Священной меди звуки раздаются -
О! эти звуки прямо в душу льются
И говорят с душой о неземном.
Христианин, проснись хоть на мгновенье
От суеты земного бытия -
Спеши во храм, пусть в сладком умиленьи
Затеплится мольбой душа твоя.
Но за порог таинственного храма
Без тёплой веры в сердце не входи -
И не сжигай святого фимиама,
Когда нет жертвы в пламенной груди.
Нам на земле один путеводитель -
Святая вера; яркою звездой
Её зажёг над миром Искупитель -
И озарил к спасенью путь земной.
Иди по нём с надеждой и любовью,
Не уклоняясь тяжкого креста;
Он освящён мучением и кровью
За грешный мир страдавшего Христа.
Кто без слезы святого умиленья,
Без трепета, с холодною душой
Коснётся тайн священных искупленья,
Запечатлённых кровию святой;
Кто в этот день живых воспоминаний
В душе своей восторга не найдёт,
Не заглушит в груди земных страданий,
Руки врага с улыбкой не сожмёт, -
Тот с печатью отверженья
На бледнеющем челе -
Недостоин искупленья
В небесах и на земле!
Минувшее открылось предо мною.
Его проник могучий взор души -
И вот оно картиною живою
Рисуется в тиши.
В страшный миг часа девятого
Вижу я среди креста
Иудеями распятого
Искупителя Христа -
Всё чело облито кровию
От тернового венца,
Взор сиял святой любовию,
Божеством - черты лица.
Вижу знаменье ужасное -
Завес в храме раздрался...
Потемнело солнце ясное -
Потемнели небеса.
Вижу тьму, весь мир объявшую,
Слышу страшный треск громов -
Грудь земли затрепетавшую,
И восставших из гробов!
И в трепете, страхом невольным объятый,
Коварный Израиль, внимая громам,
Воскликнул: воистину нами распятый
Был вечный Сын Бога, обещанный нам!
Но всё ж не утихла в нём мощная злоба...
Вот снято пречистое тело с креста
И в гробе сокрыто - и на ночь вкруг гроба
Поставлена стража врагами Христа.
Вновь покрыл мрак землю хладную,
Стража третью ночь не спит
И с надеждою отрадною
Гроб Бессмертного хранит.
Вот и полночь приближается,
Вдруг глубокий мрак исчез -
Ярче солнца озаряется
Гроб сиянием небес.
И Спаситель наш божественный
Весь в лучах над ним восстал -
Славой Божией торжественной
И бессмертьем Он сиял,
И в этот миг раздался хор нетленных,
Хор светлых ангелов с небес -
Он возгласил над миром искупленным:
Христос воскрес! Христос воскрес!
Оледеневшая от страха,
Внимая голосу небес,
Упала стража - и, средь праха,
Воскликнула: воистину воскрес!
Так совершилась тайна искупленья -
И гордый враг небес низвержен в прах,
И снова для преступного творенья
Доступна жизнь - и вечность в небесах.
"1840"
***
Где ночь бросает якор
Где ночь бросает якоря
В глухих созвездьях Зодиака,
Сухие листья октября,
Глухие вскормленники мрака,
Куда летите вы? Зачем
От древа жизни вы отпали?
Вам чужд и странен Вифлеем,
И яслей вы не увидали.
Для вас потомства нет – увы,
Бесполая владеет вами злоба,
Бездетными сойдёте вы
В свои повапленные гробы.
И на пороге тишины,
Среди беспамятства природы,
Не вам, не вам обречены,
А звёздам вечные народы.
1920 О. Мандельштам
***
ГЕФСИМАНСКИЙ САД
Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.
Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный Путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.
В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: "Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со Мной".
Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.
Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.
И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала
В поту кровавом Он молил Отца.
Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле.
Он разбудил их: "Вас Господь сподобил
Жить в дни Мои, вы ж разлеглись, как пласт.
Час Сына Человеческого пробил.
Он в руки грешников Себя предаст".
И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи и впереди – Иуда
С предательским лобзаньем на устах.
Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек.
Но слышит: "Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек.
Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы Мне сюда?
И волоска тогда на Мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.
Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко Мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты".
1949 Б. Пастернак
***
Гимн
О Боге нам гласит времён круговращенье,
О благости Его - исполненный Им год.
Творец! весна - Твоей любви изображенье:
Воскреснули поля; цветёт лазурный свод;
Весёлые холмы одеты красотою;
И сердце растворил желаний тихий жар.
Ты в лете, окружён и зноем и грозою,
То мирный, благостный, несёшь нам зрелость в дар,
То нам благотворишь, сокрытый туч громадой.
И в полдень пламенный и ночи в тихий час,
С дыханием дубрав, источников с прохладой,
Не Твой ли к нам летит любови полный глас?
Ты в осень общий пир готовишь для творенья;
И в зиму, гневный Бог, на бурных облаках
Во ужас облечён, с грозой опустошенья,
Паришь, погибельный... как дольный гонишь прах,
И вьюгу, и метель, и вихорь пред Собою;
В развалинах земля; природы страшен вид;
И мир, оцепенев пред Сильного рукою,
Хвалебным трепетом Творца благовестит.
О таинственный круг! каких законов сила
Слияла здесь красу с чудесной простотой,
С великолепием приятность согласила,
Со тьмою - дивный свет, с движением - покой,
С неизменяемым единством - измененье?
Почто ж ты, человек, - слепец среди чудес?
Признай окрест себя Руки напечатленье,
От века правящей течением небес
И строем мирных сфер из тьмы недостижимой.
Она весной красу низводит на поля;
Ей жертва дым горы, перунами дробимой;
Пред Нею в трепете веселия земля.
Воздвигнись, спящий мир! внуши мой глас, созданье!
Да грянет ваша песнь Чудесного делам!
Слиянные в хвалу, слиянны в обожанье,
Да гимн ваш потрясёт небес огромных храм!..
Журчи к Нему любовь под тихой сенью леса,
Порхая по листам, душистый ветерок;
Вы, ели, наклонясь с седой главы утёса
На светлый, о скалу биющийся поток,
Его приветствуйте таинственною мглою;
О Нём благовести, крылатых бурей свист,
Когда трепещет брег, терзаемый волною,
И, сорванный с лесов, крутится клубом лист;
Ручей, невидимо журчащий под дубравой,
С лесистой крутизны ревущий водопад,
Река, блестящая средь дебрей величаво,
Кристаллом отразив на бреге пышный град,
И ты, обитель чуд, бездонная пучина,
Гремите песнь Тому, Чей бурь звучнейший глас
Велит - и зыбь горой; велит - и зыбь равнина.
Вы, злаки, вы, цветы, лети к Нему от вас
Хвалебное с полей, с лугов благоуханье:
Он дал вам аромат, Он вас кропит росой,
Из радужных лучей соткал вам одеянье;
Пред Ним утихни, дол; поникни, бор, главой;
И, жатва, трепещи на ниве оживлённой,
Пленяя шорохом мечтателя своим,
Когда он, при луне, вдоль рощи осребренной,
Идёт задумчивый, и тень вослед за ним;
Луна, по облаками разлей струи златые,
Когда и дебрь, и холм, и лес в тумане спят;
Созвездий лик, сияй средь тверди голубыя,
Когда струнами лир превыспренних звучат
Воспламенённые любовью серафимы;
И ты, светило дня, смиритель бурных туч,
Будь щедростию лик Творца боготворимый,
Ему живописуй хвалу твой каждый луч...
Се гром!.. Владыки глас!.. Безмолвствуй, мир смятенный,
Вчуши... Из края в край по тучам гул гремит;
Разрушена скала: дымится дуб сражённый:
И гимн торжественный чрез даль парит...
Утих... красуйся, луг... приветственное пенье,
Изникни из лесов; и ты. любовь весны, -
Лишь полночь принесёт пернатым усыпленье
И тихий от холма восстанет рог луны -
Воркуй под сению дубравной, филомела.
А ты, глава земли, творения краса,
Наследник ангелов бессмертного удела,
Сочти бесчисленны созданья чудеса
И в горнем пари, хвалой воспламененный.
Сердца, слиянны в песнь, летите к небесам;
Да грады восшумят, мольбами оглашенны:
Да в храмах с алтарйй восстанет фимиам:
Да грянут с звоном арф и с ликами органы;
Да в сёлах, по горам и в сумраке лесов
И пастыря свирель, и юных дев тимпаны,
И звучные рога, и шумный глас певцов
Один составят гимн и гул отгрянет: слава!
Будь, каждый звук, хвала; будь. каждый холм, алтарь;
Будь храмом, каждая тенистая дубрава, -
Где, мнится, в тайной мгле сокрыт природы Царь,
И веют в ветерках душистых серафимы,
И где, возведши взор на светлый неба свод,
Сквозь зыблемую сеть ветвей древесных зримый,
Певец в задумчивом восторге слёзы льёт.
А я, животворим созданья красотою,
Забуду ли когда хвалебный глас мольбы?
О Неиспытанный мой пламень пред Тобою!
Куда б ни привела рука Твоей судьбы,
Найду ли тишину под Отческою сенью,
Беспечный друг полей, возлюбленных в кругу -
Тебя и в знойный день, покрытый рощи тенью,
И в ночь, задумчивый, потока на брегу,
И в обиталищах страдания забвенных,
Где бедность и недуг, где рок напечатлел
Отчаянья клеймо на лицах искажённых,
Куда б влеком Тобой, с отрадой я летел,
И в час торжественный полночного виденья,
Как струны, пробудясь, ответствуют перстам
И дух воспламенен восторгом песнопенья -
Тебя велю искать и сердцу и очам.
Постигнешь ли меня гонения рукою -
Тебя ж благословит тоски молящий глас;
Тебя же обрету под грозной жизни мглою.
Ах! скоро ль прилетит последний, скорбный час.
Конца и тишины желанный возвеститель?
Промчись, печальная неведения тень!
Откройся, тайный брег, утраченных обитель!
Откройся, мирная. Отеческая сень!
Примечание. Филомела - соловей.
1808 В.А. Жуковский
***
Гляжу на будущность с боязнью
Гляжу на будущность с боязнью,
Гляжу на прошлое с тоской
И, как преступник перед казнью,
Ищу кругом души родной;
Придёт ли вестник избавленья
Открыть мне жизни назначенье,
Цель упований и страстей,
Поведать - что мне Бог готовил,
Зачем так горько прекословил
Надеждам юности моей.
М.Ю. Лермонтов
***
Господь есть бедных Покровитель
Господь есть бедных Покровитель
И всех печальных Утешитель;
Всевышний зрит, что нужно нам,
И двум тоскующим сердцам
Пошлёт в свой час отраду.
Отдаст ли нас Он в жертву гладу?
Забудет ли Отец детей?
Прохожий сжалится над нами
(Есть сердце у людей!),
А мы молитвой и слезами
Заплатим долг Ему.
1790-1791 Н.М. Карамзин
***
Грустно мне, но не приходят слёзы
Грустно мне, но не приходят слёзы,
Молча я поникнул головой;
Смутные в душе проходят грёзы,
Силы нет владеть больной душой.
Смотрит месяц в окна, как виденье,
Долгие бегут от окон тени;
Грустно мне - в тоске немого мленья
Пал я на дрожащие колени.
Бог мой. Бог! Коснись перстом творящим
До груди разрозненной моей,
Каплю влаги дай глазам палящим,
Удели мне тишины Твоей.
И, Тобой, Творец, благословенный,
Бледное чело я подыму -
Всей душой, душой освобожденной,
Набожно и радостно вздохну.
Первый звук из уст моих дрожащих,
Первый зов души моей молящей
Будет песнь, какая б ни была, -
Песнь души, весёлый гимн творенья,
Полный звук - как звуки соловья.
29 декабря 1838, Орёл И.С. Тургенев
***
Доказательство Творческого бытия
Из псалма 18
Небеса вещают Божью славу,
Рук Его творенье твердь;
День за днём течёт Его уставу,
Нощи нощь приносит весть.
Не суть речи то, иль гласы лиры,
Не доходит всем чей звон:
Но во все звучит глагол их миры,
В безднах раздаётся тон.
Се чертог горит в зыбях эфира,
Солнце блещет как жених,
Как герой грядёт к победам мира,
Мещет огнь очей своих.
С одного края небес лишь сходит,
Уж сретается в другом. -
Нет вертепов он куда не вводит
Теплоты своим лучом.
Всем закон природы зримый ясный
Может смертным доказать:
Без Творца столь стройный мир, прекрасный
Сей не может пребывать.
"1796" Г. Державин
***